Люди из Мариуполя направляются в Польшу через Россию, Беларусь или Эстонию, а затем дальше на Запад. Чем дальше, тем лучше. Как можно дальше от вони трупов в городе. Чтобы сбежать от месяцев, проведенных в подвале, и ужаса бомбежек. И подальше от дома, где сгорел 8-летний ребенок.
Эту историю рассказал мариупольский беженец в пункте приема беженцев на Восточном вокзале Варшавы. Их везли на автобусе в сторону России под российским наблюдением. На последнем блокпосту кадыровцы сказали: все вы можете ехать, кроме этой девочки.
Ребенку было 14 лет.
Никто не протестовал.
Никто не мог.
Автобус уехал. Девочка осталась.
Яцек, активист: «Эта картина очень прочно засела у меня в голове».
«Муж вытащил раненую жену, но не смог вытащить и 8-летнюю дочь. Девочка сгорела».
Виталий Рабчевский долгое время работал на «Азовстали», затем в качестве менеджера перешел в транспортную компанию ООО СМП «Мрия». Марина, его вторая жена, работала мастером на «Азовстали». У них был дом в Кальмиусском районе Мариуполя. Когда началась война, они вместе с двумя взрослыми детьми и двумя внуками спрятались в подвале. Старший сын Виталия воевал в украинской армии, где-то в Донецкой области.
Им как-то удалось продержаться до середины марта. Дом стоял спокойно, ни один снаряд не попал во двор. Но повсюду был ужас. «Наши соседи — родители и бабушка — вышли за водой и едой. Бомба убила их всех. Только дети, 3 и 11 лет, остались дома», — рассказывает Марина.
12 марта был создан гуманитарный коридор. Они выехали на двух машинах. Еще в городе они попали под обстрел. Виталий показывает нам, что осталось от его микроавтобуса. Немного.
Сколько людей выжило?
«Это чудо — все так говорят. Потому что все выжили. Только моя 12-летняя внучка была ранена в ногу, — говорит он. — Мой сын выскочил на улицу, к русским солдатам, которые стреляли в нас, кричал, что с нами дети и раненые. Тогда солдаты направили нас в больницу №2. Там, вместе с несколькими сотнями человек, а может, и тысячей, мы провели в подвале следующие полтора месяца. Внучку сразу же положили на хирургический стол. Врач извлек пулю из ее ноги». Через десять дней, когда воздушные налеты немного ослабли, Виталий и Марина посадили детей и внуков в автобус. Чтобы уехать как можно дальше. Они поехали в Москву, так как девочке требовалась медицинская помощь.
Марина вспоминает свое пребывание в госпитале так: «Сначала нас 2-3 часа бомбили с самолетов. Падал град снарядов. Потом приезжали танки и стреляли. А потом опять самолеты». Она подозревает, что русские что-то испытывали на них. Потому что в воздухе чувствовался запах химикатов. Ее язык распух так сильно, что она не могла закрыть рот. Люди в подвале падали без сознания.
Она с трудом удерживается от слез, вспоминая пару, которую она там встретила.
Их дом был обстрелян. Муж вытащил раненую жену, но не смог вытащить 8-летнюю дочь. Девочка сгорела.
Она также видела солдат ДНР, стоявших вокруг больницы. Это были 18-летние подростки, которым дали в руки оружие и отправили на фронт без подготовки. Из перехваченых телефонных разговоров россиян известно, что их называют «солдатами-однодневками».
12 апреля Виталий и Марина наконец-то вышли из подвала, чтобы проверить, на месте ли их дом. Они показывают мне несколько фотографий. Дом был наполовину разрушен, виднелась разрушенная кухня. Неразорвавшаяся бомба торчала в земле. То, что русские не смогли украсть, они просто сожгли, как, например, их машину.
Перед самой Пасхой люди из госпиталя разожгли костер на улице, чтобы приготовить еду. Марина пошла за дровами. Тут она услышала свист пули рядом со своим ухом. Снайпер. Она спряталась под стеной, а потом побежала, прячась за деревьями. Так быстро, как только могла.
«У собаки там больше прав, чем у гражданина Украины».
29 апреля друзья перевезли их на правый берег в Виноградное — село, где жили их родители. Дальше они не могли двигаться. Везде были блокпосты, и солдаты не пускали их, потому что те не прошли фильтрационный лагерь. В итоге они решили пойти туда. Россияне исследовали их отношение, симпатию к Украине. Марина: «Если ты украинец, они видят в тебе угрозу». Быть активистом, иметь родственников в армии или украинских учреждениях — это опасность. Поэтому Виталий очистил записи в своем телефоне, особенно контакты с сыном в армии. Однако сотрудники фильтрационной службы нашли словесный обмен с его первенцем.
«Ты счастливчик», — сказал солдат и поставил печать, подтверждающую прохождение фильтрационного лагеря. Потому что в этот день, 1 мая, лагерь посетили представители ООН и Международного Красного Креста вместе с первыми выжившими с «Азовстали». Таким образом, русские закрыли глаза на некоторые вопросы.
Виталий показывает мне свой лагерный пропуск — это крошечный клочок бумаги с его полным именем, датой рождения и штампом «Сняты отпечатки пальцев». Обычно тебя не отпускают, если у тебя сын служит в украинской армии. Виталий: «О, они могут сделать с тобой все, что угодно. Держать сколько угодно. Избивать тебя. Если ты им не понравишься, то ты мясо, а не человек».
Марина вспоминает своих соседей, которых 5 апреля забрали русские. Даже месяц спустя никто не знал, что с ними случилось. «Они долго мучают всех, кто отказывается показать свой телефон в фильтрационном лагере», — говорит Виталий. С Сашей, добровольцем из Мариуполя, они познакомились позже в России. Во время фильтрации его так сильно избили, что он посинел от коленей до спины.
Русские отбирают у отфильтрованных людей драгоценности, деньги, телефоны.
«Когда поедешь на Запад, купишь себе еще один», — сказал российский солдат пожилой женщине, забирая у нее смартфон.
Виталий и Марина решили бежать. «У собаки там больше прав, чем в украинца», — говорит он. Есть несколько вариантов покинуть Мариуполь. Можно довольно быстро добраться до Грузии (300 евро на человека). Из Новоазовска в Донецкой народной республике автобусы идут прямо в Варшаву, через Беларусь (350 евро на человека). «Это дорого, но все автобусы забиты. На 1-2 недели вперед вы ничего не найдете», — говорит Марина.
Есть также варианты поехать вглубь России. Безвозмездно. «Куда хотите, кроме крупных городов», — говорит Виталий. Друзья повезли их на машине через Крым в Ростов-на-Дону. Там они встретили русских, которые сетовали, что не могут пойти на море. «Потому что здесь воняет трупами. Море приносит трупный запах из Мариуполя».
Затем они путешествовали на автобусе, поезде, автостопом. Через Москву, в Вильнюс. Восемь дней. В середине июня они наконец добрались до Варшавы.
Три дороги к свободе
Каетан Врублевский, советник по делам беженцев Фундации «Открытый Диалог», вместе с группой сотрудников и волонтеров ФОД уже несколько месяцев помогает расселять беженцев. Они работают в палатках в центре приема беженцев на Восточном вокзале Варшавы. «Мы принимаем группы людей, бежавших из Мариуполя, почти каждый день. На прошлой неделе у нас было шесть человек. Из одной организации». Несколько НПО помогают людям покинуть разрушенный город, например, немецкая «Рубикус» и, по крайней мере, две российские организации (мы не называем их названия по соображениям безопасности). «Есть очень много русских, живущих в разных частях света, которые помогают беженцам на протяжении всего этого пути», — говорит Яцек, который координирует помощь жителям Мариуполя с польской стороны и предпочитает оставаться неизвестным.
Два основных маршрута эвакуации из Мариуполя в нашей части мира проходят через Россию и Беларусь, а также через Эстонию и Латвию.
Есть и третий маршрут — через Украину, что означает прохождение через линию фронта и иногда через минные поля. «Это возможно, но очень опасно», — подчеркивает Яцек. «Газета Выборча» как-то писала об организации, которая этим занимается, известной как «Проект Динамо», основанной Брайаном Стерном, бывшим американским солдатом. Некоторое время назад они помогали людям бежать из Афганистана, контролируемого талибами. Теперь они вытаскивают людей из Херсона, Мариуполя и других оккупированных городов в Запорожье. В июне им удалось помочь 600 людям всего за одну неделю. Существование маршрута через фронт нам подтвердили еще в апреле беженцы в Медыке — стоимость проезда на машине через заминированные районы тогда составляла 300 евро с человека. В конце мая этот вариант был еще доступен. Это подтвердила нам Валя, мать из Мариуполя, которую разлучили с двухлетней дочерью и о которой мы писали в OKO.press.
Маршрут через Ригу обычно выбирают группы из нескольких или более человек. В Риге некоторые из них садятся на бесплатные автобусы до Германии, а другие едут в Варшаву, также на автобусе. Еще больше людей приезжают в Варшаву по белорусскому маршруту, который курирует «Рубикус». Беженцы, которых координируют волонтеры, едут индивидуально или небольшими группами через Россию и Беларусь. Там, в городе, который мы не будем называть, они все садятся в один автобус.
Жители Мариуполя, которые бегут через Казахстан или Грузию, почти никогда не доезжают до Польши.
Сожженные солнцем
Каетан: «После процесса фильтрации люди истощены, избиты, ранены. Они настолько травмированы, что не хотят оставаться здесь, а стремятся как можно быстрее двигаться дальше. Когда над головой пролетает самолет, они нервно сжимаются и пытаются спрятаться под скамейками. Они думают, что это воздушная тревога». Они буквально сожжены солнцем, поскольку их часами держали под палящим солнцем, как на сковородке.
У 30-летнего мужчины из Мариуполя случился приступ паники, и он сбежал из пункта приема на Восточном вокзале посреди ночи. «Он оставил свои вещи и собаку, а мы только что привезли его жену из Кельна, Германия. Молодые люди быстрее всего ломаются психически», — говорит Яцек.
Выжившие после двух с половиной месяцев жизни в осаде также принимают довольно иррациональные решения.
«Кого бы ты хотел навестить в Германии?»
«Мою подругу».
«Она предложила вам жить там с ней?»
«Нет. Она в лагере».
«Тогда зачем вы туда едете? Ведь вы можете оказаться в другом лагере…»
Иногда активисты убеждают их принимать более рациональные решения и выбирать другие направления путешествий. «Почему бы не Дания? Там вы получите коммунальную квартиру, ваши дети смогут ходить в детский сад, а вы сможете посещать языковые курсы».
Каетан вспоминает девушку, которая сказала, что никуда не поедет без собаки, которая спасла ей жизнь. «Я хотела выйти на улицу, а он стоял передо мной и дергал зубами. Он мне не дал выйти. А через минуту там упала бомба», — повторяет он ее историю. Беженцы привязаны к своим питомцам. Иногда они олицетворяют собой единственные остатки нормальной жизни и дома.
ФОД переселяет беженцев в основном за границу. Тем, кто находится в худшем состоянии, дают несколько дней проживания в «американке» — в трехзвездочном отеле «Moxy», финансируемом американским бизнесменом, чтобы они могли немного прийти в себя после пережитых испытаний.
Активисты из Восточной станции говорят о проблемах, возникающих при оказании помощи беженцам из Мариуполя: тем, кто бежит через Россию или Беларусь, не предоставляются привилегии, которыми пользуются беженцы из Украины, поскольку они не пересекали границу этой страны с ЕС.
Каетан Врублевский: «Они не имеют права ездить на поезде бесплатно. У них в карманах всего по 20 евро, так что это трагедия». Между тем, бесплатный транспорт в западные страны скоро будет недоступен, так как деньги заканчиваются: «Последний автобус в Норвегию отправляется на этой неделе, и больше нет автобусов в Швецию. Автобусы в Германию по-прежнему ходят только из ПТАК», — торгового выставочного центра в окрестностях Варшавы, принимающего наибольшее количество беженцев.
«Мои друзья из Мариуполя мертвы. Все».
До начала войны Мария Кутнякова была менеджером по маркетингу и PR, актрисой, журналисткой и активисткой. Ее мать выжила во время взрыва бомбы, которая убила 600 человек, прятавшихся в подвале Драматического театра. И теперь Мария организует демонстрации и акции в Вильнюсе, где она живет со своей семьей. Она также помогает людям бежать из Мариуполя. 10 июня ее дяде удалось бежать. Она разместила на Фейсбук фотографию его руки, худой, покрытой венами и коричневой от жары.
71-летний мужчина получил гуманитарную помощь только один раз после прихода «Русского мира». Это была тушенка, масло, сахар и овсянка. Тушенка была заплесневелой. Он выжил благодаря соседям, у которых потом тоже закончилась еда. Когда родственники узнали, что он жив, они прислали деньги. Цены в аптеках в четыре раза выше, а у дяди астма. «Большинство людей находятся на грани выживания», — говорит Мария. Но он также упоминает тех, кто появляется в Интернете в опрятной одежде, с накрашенными ногтями, счастливый и улыбающийся. «В большинстве случаев это «чужаки», которые сотрудничают (с русскими — ред.), имеют доступ к украденной гуманитарной помощи, семьям в деревнях и транспорту».
Аня из Мариуполя, которая находится в Торуни с середины марта, все еще имеет знакомых, друзей и семью в своем родном городе.
«Гуманитарная помощь вот-вот закончится. Цены на продукты выросли как минимум в два раза. Работы нет. Единственная работа, которую можно найти, — это разбор завалов и вытаскивание мертвых тел.
Плата — это продукты питания. Сейчас люди живут там так же, как и 70 лет назад. Те, кому некуда идти, живут в развалинах. Они по-прежнему готовят на кострах, на открытом воздухе—.
Жители вряд ли получат отопление на следующую зиму. Русские обещали им поставить палатки и «буржуйки», в которых они смогут согреться.
Мама Марины живет относительно неплохо — у нее нет ни электричества, ни воды, еды получает немного, но у нее есть свой огород — овощи, фрукты. «Как-то живет».
40-летнему отцу Вали грозит ампутация ноги. Тем не менее, в середине июня он столкнулся с новой угрозой — его могут насильно призвать в армию Донецкой народной республики. «Работы нет, еды нет, так им говорят: идите воевать!» —объясняет Марина.
Я спросила Марию, девушку, которая сейчас живет в Кракове и организовывала там демонстрации в поддержку заключенных на «Азовстали», что ее друзья сообщают о ситуации там. «Мои друзья из Мариуполя сейчас все мертвы. Я не знаю там никого, кто сейчас жив».
Тысячи тел до сих пор остаются погребенными под завалами, в подвалах и неглубоких могилах. Уже в мае люди отказывались расчищать Драматический театр — так сильно там воняло разлагающимися телами жертв. Летом становится еще хуже.
Были и те, кто аплодировал, когда русские выпускали ракеты «Град».
Влада и ее 6-летний сын Богдан бежали из Мариуполя в середине марта и через неделю прибыли в Польшу. В конце мая она вернулась в Киев, к брату, чтобы разыскать своего мужа-военного, который попал в плен к русским на «Азовстали». Она говорит, что около половины жителей Мариуполя, возможно, добровольно уехали или собираются уехать в Россию. Не только потому, что они говорят на русском языке, имеют там родственников или друзей, или из-за бесплатного транспорта до места назначения. «Некоторые считают, что это украинцы убивали людей в Мариуполе, что это наши стреляли по ним из пушек и ракет. Так говорят люди, которых еще до войны кормили российской пропагандой. Вы не можете изменить их менталитет», — Влада разводит руками от бессилия. Таких взглядов придерживаются, в частности, ее бывший муж и его семья.
«В Мариуполе некоторые люди аплодировали, когда русские выпускали ракеты «Град». Они верили, что русские освободят нас таким образом. Некоторые люди, стоявшие в очереди за водой, говорили, что это хорошо, что теперь Россия будет править. Потому что они приносят воду. Хотя не должны», — добавляет Марина.
Они не единственные, кто едет в Россию. Туда едут и противники кремлевского режима.
Мария Кутнякова: «В Мариуполе сидишь два месяца в подвале. Там нет ни воды, ни света, ни освещения, ни еды. Потом кажется, что хочешь уехать уже куда угодно. Хоть в Россию, хоть к самому Путину. Но через несколько недель, когда люди понимают, где они оказались, они начинают возвращаться обратно».
«Мариуполь до сих пор остается в нашей памяти», — говорит Аня.
Виталий пытался убедить своих друзей не возвращаться в разрушенный город: «Вот я им и говорю: здесь нет ни света, ни воды, ни связи. И половина города лежит в руинах. Они мне не поверили. Они вернулись». Потому что они увидели по пропагандистскому российскому телевидению, что все хорошо и в домах уже есть электричество.
«Пожалуйста, передайте это сообщение другим — не возвращайтесь сейчас в Мариуполь», — просит он.
Вместе с Мариной они уже несколько дней помогают беженцам на Восточном вокзале в Польше. Скоро они отправятся в Данию. Они планируют записаться на языковые курсы, найти работу и остаться там.
Источник: oko.press