Около 25 стран приняли решение отложить проведение своих предстоящих выборов, а последние выборы, в основном региональные или в крошечных государствах, состоялись ещё в начале марта.
Даже Владимир Путин отложил конституционный референдум.
И лишь во Франции, 15 марта, состоялись общенациональные выборы, организованные уже во время бушующей пандемии Covid-19. Теперь, 600 врачей требуют, чтобы премьер-министр Эдуард Филипп предстал перед судом за неспособность предотвратить эпидемию.
После голосования у многих представителей избирательных комиссий был диагностирован Covid-19.
А сколько граждан они могли заразить за весь день на избирательном участке, нам лучше не знать.
Был март – согласно оценкам, разгар пандемии продлится ещё несколько месяцев. Тем странам, которым повезло, удастся «сгладить кривую» и не перегрузить свои системы здравоохранения. Остальные же, напротив, могут последовать мрачному итальянскому сценарию.
Перенесемся в 10 мая – пик глобальной пандемии.
Большинство, если не все западные государства (и большинство стран во всем мире) в той или иной форме закрыты в связи с объявленным чрезвычайным положением.
Коронавирус всецело охватил Европу. Ну, или не совсем…
Такая очевидная вещь, как введение чрезвычайного положения не стала вопросом для Франции, Испании или Бельгии, тогда как Высший руководитель Польши, председатель правящей партии «Право и Справедливость» Ярослав Качиньский даже не рассматривал такой вариант.
Причина проста – чрезвычайное положение, если оно вводится даже на минимальный период в 30 дней, сделало бы проведение выборов в мае невозможным, поскольку по закону никакие выборы не могут проводиться в течение 90 дней после окончания такого периода.
В двух недавних интервью, 21 и 23 марта, где Качиньский объяснил свою позицию, казалось, что он либо в блаженном неведении об угрозе (подчеркивая, что он по-прежнему посещает святую Мессу в церкви), либо он крайне циничный и коварный.
Его официальная позиция заключается не только в том, что проведение общенациональных выборов является безопасным, но и в том, что можно ожидать высокой явки избирателей.
А аргументом для него стали местные выборы, состоявшиеся в пяти крошечных общинах 22 марта.
Качиньский отметил 42-процентную явку в одной из общин в качестве доказательства того, что проведение выборов во время эпидемии является возможным.
Но он не упомянул, что 42% составили 75 человек из 174 зарегистрированных на голосование.
Другими словами, он экстраполировал возможность проведения выборов в стране с 38-миллионным населением из 174 человек.
Недавнее исследование, в ходе которого были подсчитаны реальные риски проведения общенациональных выборов в мае, началось с подсчета 270 000 сотрудников на 27 000 избирательных участках, действующих в качестве «штурмовой группы Covid-19».
Новые меры, объявленные премьер-министром Матеушем Моравецким, включают запрет на все собрания, при этом максимум два человека могут находиться вместе в общественных местах, за исключением больших семей.
Тем не менее выборы все еще могут состояться.
Согласно исследованию, в нереалистично идеальном сценарии, когда все меры безопасности выполняются беспрекословно и каждый соблюдает меры предосторожности, выборы, скорее всего, приведут к появлению около 135 000 новых заболеваний коронавирусом.
Если отбросить все соображения здравоохранения, проведение демократических национальных выборов во время пандемии, когда тысячи граждан находятся на самоизоляции, а половина мира заблокирована, вряд ли вообще возможно.
Но только в одной Польше уже 200 000 граждан соблюдают обязательный карантин.
В Великобритании около миллиона польских граждан не смогут физически посетить избирательный участок, поскольку страна находится на полной изоляции. Точно так же как и в крошечной Бельгии было бы 250 000 поляков, зарегистрированных на голосование (с полумиллионом избирателей).
Однако вышеуказанные соображения даже не обсуждаются государственными чиновниками. То же самое можно сказать и о фактической неспособности кандидатов от оппозиции провести избирательную кампанию.
Или, лучше сказать, что это возможно лишь онлайн – поскольку публичные собрания запрещены, что делает невозможным любые физические встречи с избирателями.
Перед последним раундом ограничений Качиньский даже насмехался над оппозиционными кандидатами, заявляя, что «если они хотят организовать встречи до 50 человек, они могут сделать это, а если они так не делают – это их решение».
Он также прокомментировал вопрос о невозможности собрать необходимые 100 000 подписей для регистрации кандидата: «Нет проблем, самые важные кандидаты уже сделали это». Верховенство права, как обычно, прошло мимо партии «Право и Справедливость».
Бежать или остаться?
В этом довольно-таки нереальном сценарии оппозиция и гражданское общество ищут решения.
Было начато рассмотрение ходатайства о предоставлении права голоса через интернет – хорошая идея на бумаге, но ее невозможно реализовать в столь короткие сроки.
Это также могло бы легитимизировать выборы, которые по-прежнему исключают значительную часть общества, а именно пожилых людей, менее технически подкованных и тех, у кого нет доступа к Интернету.
Гражданское общество также творчески подошло к решению этой проблемы.
Одним из примеров является краудфандинговая кампания, которую организовала ассоциация «Самопроизвольный гражданский штаб» («Spontaniczny Sztab Obywatelski»), собравшая около 75 000 евро для рекламных щитов, чтобы разместить предупреждения о том, что «выборы в мае могут убить вас».
Но вероятность того, что непробиваемые избиратели партии «Право и Справедливость» будут доверять рекламному щиту (либо же элементарной логике), кажется маловероятной.
Таким образом, сами оппозиционные кандидаты имеют последний шанс.
Теоретически, если они все соглашаются выйти из избирательной гонки, это автоматически делает выборы недействительными в глазах закона.
Но в гонке, где, возможно, есть по крайней мере три второстепенных кандидата, поддерживающих правящую партию, легко предвидеть русский сценарий, где оппозиция существует лишь для того, чтобы узаконить победу действующего президента.
Такой сценарий «судного дня» в состоянии решить только Верховный суд, который теоретически может сделать выборы недействительными.
Но готовы ли мы пойти на это? Может ли Польша рассчитывать на решительную реакцию ЕС и международного сообщества, отказывающихся принять такие фиктивные выборы?
Лучше нам об этом никогда не узнать.
[Статья первоначально опубликована в «EUobserver» 27.03.2020]